Усы его играли не только декоративную функцию, а являлись эффективнейшим алкогольным радаром: если где-нибудь в общаге открывалась бутылка водки, то можно было засекать время по часам. Ровно через минуту, а то и раньше, приоткрывалась дверь и в щёлочку показывался нос и усы:
- Здесь пьют без меня?!
Зорро был вездесущ, он мог находиться на нескольких пьянках одновременно. Когда в одной комнате бойцы «уставали» и падали ниц, он перебазировался туда, где еще наливали.

Пить он умел: сказывалось медицинское прошлое и годы опыта. Именно Зорро научил нас, как пить спирт, чтобы не подавиться. Он же научил нас, как «обмануть» рецепторы и подавить рвотный рефлекс. Методика называлась «гамбургер»: сначала залпом выпивалось полстакана воды, затем шёл спирт, и далее  - опять вода. Этакая разновидность известного в народе «паровозика».
От Андрюхи  мы с удивлением узнали, что, оказывается, вместо лекций можно пить пиво. Для этого как нельзя лучше подходило заведение с народным названием «ПНИ» - пивная напротив института. Заведение культовое в своём роде – через него прошли десятки тысяч будущих инженеров.
Сменив за несколько лет пару факультетов, осел Андрей на факультете ПГС – промышленное и гражданское строительство.
К десятому году обучения он так задолбал администрацию Политеха, что они собрались на внеочередное совещание, сами написали за него диплом и из последних сил выпнули молодого специалиста в реальную жизнь.

В центре Ярославля тогда изо всех сил цеплялась за жизнь строительная организация – «Яртехсельхозпромстрой» . Из огромного треста она за последние годы превратилась в захудалую контору, в которой осталась администрация в виде директора, секретарши и бухгалтера, и одна-единственная бригада строителей, которой руководил пожилой прораб – Егорыч.

В организации был дефицит дипломированных кадров, поэтому Зорро сходу назначили мастером. Опрометчивое решение...
Строители встретили нового начальника с недоверием: приперся какой-то  хер с горы, свалился на нашу голову.  Особенно обиделся пожилой Егорыч, владелец густых седых усов, издали похожих на кисточки для бритья. Мало того, что его свергли с руководящей позиции, так ещё у этого молокососа усы гуще. Авторитет прораба таял, как прошлогодний снег.

На экстренной планёрке было принято единогласное решение – споить интеллигентишку и потихоньку слить. Идиоты. Нашли кого спаивать!
- Как собираешься вливаться в коллектив? – спросили вечного студента.
- Как положено – через горлышко, - ответил тот и потряс спортивной сумкой. В бауле весело звенели бутылки.
- Так ведь, небось, и водку-то пить не умеешь? – хитро прищурившись, спросил Егорыч.
- Это я-то не умею? – оскорбился Андрюха, - да это единственное, что я изучил в институте в совершенстве!
Весь день рабочие предвкушали вечернюю пьянку и подмигивали друг другу. Доморгались.

Зорро не посрамил альма-матер и перепил всю бригаду. Работяги старались изо всех сил – подливали исподтишка, пили с ним вразнобой по очереди. Всё без толку – к полуночи все опали, как озимые. Бригада заночевала на рабочих местах. Седоусого Егорыча Зорро дотащил до квартиры и сдал с рук на руки старушке-жене. Прасковья Алексеевна, простая русская женщина, даже не удивилась. Что ж, бывает. Один-ноль.
Рабочий класс не смирился с поражением. Была назначена дата реванша. Назавтра была получка, Зорро принял вызов. К удивлению опытных строителей, результат был тот же: вся бригада упилась в слюни, а прораба Андрей притащил домой, на расправу к жене.
- Как, второй день подряд?  - удивилась старушка,  - На Егорыча не похоже.

Бои приняли затяжной характер: гордость не позволяла признать поражение, а здоровье не давало одержать победу. О работе давно забыли. Тревожный сигнал в управление строительной фирмы поступил через две недели: жена Егорыча искала мужа. После того случая супруг появился дома через день, потом через два, и в итоге пропал. Конечно, если можно было назвать супругом вялое бессознательное тело, которое к полуночи какой-то анонимный народный мститель прислонял к входной двери и предусмотрительно убегал, нажав на звонок.

Была собрана комиссия из всех трех представителей организации во главе с директором. Прибывшим на стройку открылась потрясающая картина: Егорыч в грязной спецовке, с недельной щетиной, стоял на коленях около бытовки и с тихим журчаньем мочился, забыв снять штаны. С усов свисала капуста, к уголку рта прилип потухший бычок. В бытовке дело обстояло еще хуже: крановщик лежал под столом, свернувшись калачиком, стропальщик блевал. Каменщики на работу вообще не вышли.

Общую картину завершала мощная фигура новоиспеченного начальника, который пил чай из блюдечка. Только лёгкий румянец на щеках выдавал вчерашнее.
Егорыча помыли, побрили, похмелили и вызвали на ковёр к начальству. Опытный прораб представлял собой жалкое зрелище: руки тряслись, взгляд потух, сизый нос выдавал историю прошедшей битвы. Знаменитые усы заметно поредели, поникли и безвольно свисали вниз.
Увольняй его к чертовой матери! – бормотал он, с огромным трудом ворочая сухим языком, - А не то мы всей бригадой в наркологичку поедем! Ты же меня знаешь, я пить еще при историческом материализме начал. Но этот! Он даже тебя перепьёт!

Задетый за живое директор вызвал Андрея поговорить по душам. По итогам беседы директор уехал под капельницу, а мастер вернулся пошёл полировать пивом. После лечения директор, первым делом, подписал приказ об увольнении Зорро «по собственному желанию».
Работал я то время в этой фирме сторожем, Андрюха пристроил. Был 1998 год, кризис. Дела у организации шли всё хуже, и в итоге она обанкротилась, задолжав мне зарплату за полгода. Видимо, Зорро нанёс фирме последний удар. Имущество пошло с молотка, мне достался компьютер и два стула.
Андрей теперь директор собственной строительной фирмы. Он уже не строен и далеко не кудряв. Пьёт по-прежнему вёдрами, как в молодости. Но, на всякий случай, он никогда не берет на работу свежих выпускников родного института.