- Понюхай! - требует гонщик. - Нет-нет, дыши глубже, сильнее затягивайся! А? Чуешь? Вот это запах. Все альдегиды на своих местах! Знаешь, из чего гнал? Из ржи! Ржаной самогон - самый правильный! У соседа мешок муки сопрел, так я его перегнал - амброзия! Марганцовочкой очистил! Давай, давай стаканы! Нет, только стаканы, самогон положено из стаканов пить! У тебя что, стаканов граненых нет? Ну ты совсем обуржуазился! Давай простые!

Самогон пахнет альдегидами, марганцовкой и прелью. Количество градусов не угадать, но гореть должно. Вы рефлекторно хватаетесь за печень. Когда-то, в двадцать лет, вы были готовы выпить и такое. Да что там "такое", вы и керосин могли выпить. Но прошли годы и десятилетия. Ваше представление о хорошей пьянке - бутылочка французского вина из Медока или Бордо, выпитая вместе с женой под хороший стейк.

- А? - вопрошает гонщик. - Ну как? А? Всем нравится! Даже тёще, покойнице, понравилось! А вот сейчас... трам-табадам... звезда моей коллекции! Это для дам, для дам!

Он хватает вашу жену за локоть и усаживает за стол. Выставляется новая бутылочка, на этот раз пузатая, из-под паршивого болгарского вина.

- Нектар, - с чувством говорит гонщик. - Помнишь у меня на даче яблоньку? Ну ту, что за сортиром растет?

- Я же у тебя не был на даче... - оправдываешься ты, пряча глаза от умоляющего взгляда жены.

- Дичка простая, - бормочет гонщик. - Но плодоносит! Не знали, куда яблоки девать в этом году! Вот, решил вино сделать. И получилось... получилось!

- Амброзия, - говоришь ты, сглатывая комок в горле.

- Нектар! - поправляет тебя гонщик и щедро плещет жене в бокал бледно-коричневую, опалесцирующую жидкость. В доме начинает пахнуть альдегидами, прелью и мышами. По бокалу идут радужные разводы и жирные пятна.

Жена пытается пригубить, но под строгим взглядом гонщика делает полновесный глоток. Вы тоже берете на себя часть удара.

Вино сладкое, липкое и вонючее. Гореть не будет, но градусы есть. Печень начинает биться о ребра, пытаясь вырваться на волю.

- Тёще очень нравилось, - мечтательно говорит гонщик.

- Мне же за руль! - восклицает жена, вскакивая и сплевывая в мойку. - Совсем забыла! Обещала детям на ужин макароны, а макарон дома нет!

- У меня совершенно случайно есть с собой пачка спагетти! - кричит гонщик.

- Спагетти не едят! Только наши! Только рожки! - жена вырывается на свободу, провожаемая сочувственным взглядом гонщика.

- Ну ладно, мы тогда посидим в мужской компании! - говорит гонщик и жизнерадостно встряхивает сумку. Там звякает. Значит, еще не меньше двух бутылочек, понимаете вы. Печень замирает и прячется под кишечник, делая вид, что ее уже нет. Вместо нее начинает шевелиться поджелудочная. - Тут у меня еще вишневое вино и самогон на горелых хлебных корочках! Тёща сухари пересушила, понимаешь...

Мир наполняется звенящей пустотой. Вы понимаете, что вечер погиб, и весь следующий день - тоже погиб. Хватаете стакан ржаного самогона и выпиваете залпом.

- Я же говорил - заценишь! - радуется гонщик. - А эти все лагавулены да гленфидихи - перевод денег...

По сравнению с гонщиками - миксеры более безобидны.

Может быть потому, что любой миксер с юности любил выпить?

А может быть, среди его предков не было самогонщиков и виноделов - одни лишь алхимики и отравители?

Миксер тоже входит к вам с сумкой и это тоже тревожный знак. Но первые минуты беседа течет спокойно, вы пьете чай или вино, и вы расслабляетесь. Может быть в сумке рукопись диссертации? Или кирпичи?

И вот, расслабившись, вы произносите:

- Может что-нибудь покрепче выпьем?

- Ну если чуть-чуть... - вздыхает миксер. И вдруг начинает хохотать. - Помнишь, как в девяностые? Мешали спирт "Роял" со сгущенкой и уверяли друг друга, что это чистый "Бейлис" по вкусу!

Вы с улыбкой киваете. Вы тоже это помните.

- А знаешь, почему не получалось? - спрашивает миксер.

- Потому что "Бейлис" делают из ирландского виски и ирландских сливок, а мы делали из польского спирта и белорусской сгущенки? - спрашиваешь ты.

- Да нет же! Потому что цвет был не тот!

И ловким движением миксер извлекает из сумки пузырек из-под глюкозы. В пузырьке что-то похожее по цвету на "Бейлис".

- Я у дочки взял акварельные краски, - поясняет миксер. - Не бойся, они съедобные. У меня тёща очень тщательно выбирает. Немного бежевой акварели - и вуаля!

- Вуаля... - говорите вы зачаровано.

Содержимое пузырька перекочевывает в бокалы. "Ну, пузырёк маленький, и ничего не гремит, и ликёр - он не крепкий" думаете вы и делаете глоток.

Сладко, липко, крепко.

- Ты, наверное, много спирта влил, - говорите вы, отдышавшись.

- Где сейчас возьмешь хороший спирт? Это настояка... настойка боярышника. Ха-ха! Как сказал-то! Настояка! Настояка-боярака... Чувствуешь ягодную нотку? Я думаю, это можно назвать "Боярис"!

Вам неожиданно становится смешно. Настояка! Боярис! Ха-ха-ха! Как Бейлис, но с боярышником!

- Зрение дает нам основную информацию о мире, - говорит миксер. - Вот тут цвет совпал - и "Бейлис". А я потом целую линейку придумал... и вкус кардинально разный!

На столе возникают ещё пять пузырьков. В них что-то непрозрачное. Синее, желтое, красное, зеленое и, о ужас, буро-черное.

- Черное - с активированным углем, - поясняет миксер. - Заодно и печень почистим.

Печень вздрагивает и начинает царапаться, пытаясь выбраться через горло.

- Уверен? - спрашиваешь ты чужим голосом.

- Я ещё и расторопши туда насыпал.

Когда возвращается жена (допустим, она долго искала макароны), под столом стоят пустые пузырьки с цветными потёками внутри. А на столе - раритетная бутылка из-под египетского не то одеколона, не то жидкости для мумифицирования "Абу Симбел".

- Все-таки классика настоек, - поясняет миксер, - это травы и пряности. Ликеры - так, баловство... Вот я на даче со смородины листочки, пораженные клещем, отрывал. Думаю - куда их? А? И сделал клещёвку! Не бойся, еще настаивается... Но настойки из ореховых перегородок, из мандариновых корочек и луковой шелухи я принес, принес!

Ты понимаешь, что пытливый ум миксера требует использовать все до конца - как первобытные люди, что съедали мамонта вместе с бивнями и копытами. На мысли, были ли у мамонтов копыта ты застреваешь, а когда приходишь в себя - задумчивый миксер возвращается из туалета, крутя в руках картонную втулку от туалетной бумаги. Лицо его задумчиво.

- Она растворяется, надо было смыть в унитаз, - говоришь ты.

- Да я понял, что растворяется, мысль тут одна возникла... - бормочет миксер и прячет втулку в сумку. - Ну что? Перцовочки? Абусимбеловки? По своему рецепту делал! Говорят, у хохлов лучшая перцовка, так вот что я скажу - они перца жалеют. Я взял перец черный, красный, зеленый. Немного пепперони, немного табаско, немного "халапеньо", немного перца "хабальеро", немного соуса "Техасский пинок" - знатная вещь! Даже болгарского перца кусочек кинул, мне не жалко. Все настаивалось неделю, потом я на работе в ультразвуковой шкаф поставил на полдня - считай это как два года экстрактировалось... Там на стенках бутылки остатки "Абу Симбела" были, родного, еще со времен Насера, так даже они растворились!

- Может быть вы не будете это пить, мальчики? - спрашивает с тревогой жена. - А то после бейлиса...

- Мы чуть-чуть! - с жизнерадостным смехом говорит миксер.

Суперперцовка тяжелой коричневой струёй льется в бокалы. В отличие от гонщика миксеры предпочитают хрустальные сосуды. Среди их предков точно были алхимики...

- На запах ничего, - бормочешь ты. Язык почему-то не хочет высовываться, прячется в горле.

- А уж на вкус! Только пить надо быстро! Разом! Не вдыхая! На счет три! Раз, два... Стой! Надо закуску подготовить. Вот, я и сала принес. Хорошее, белорусское. И черный хлеб бородинский. Горчицей сейчас помажу... сам кстати делал горчицу.... Так! Раз! Два! Три!

Мир замирает.

Где-то вдали, в песках Египта, ревет сфинкс и трясутся пирамиды. Ты мгновенно пронзаешь сознанием прошлое, настоящее и будущее. Ты понимаешь единую теорию поля, вспоминаешь знаки приветствия высших членов масонских лож Люксембурга и доказываешь теорему Ферма в одну строчку.

Потом тебе становится ясно, что ты ошибся. Ты заедаешь абусимбеловку горчицей из банки, окуная в нее палец. Друг-миксер задумчиво смотрит на бокал.

- Наверное, перестояла, - решает он. - Так что, давай луковки-шелуховинки?

Жена тихо уходит - стелить себе постель в детской.

- Давай, - говоришь ты. - Только позволь и я тебя угощу. Настоящий ржаной самогон! Натурпродукт! Друг приносил, я для тебя полбутылки заначил. И яблочное вино, с той яблони, что за выгребной ямой.

- Ты знаешь, я как-то не очень люблю всё это домашнее виноделие... - с ноткой паники говорит друг-миксер.

Но ты уже достаешь бутылку из-под "Дербента" и в глазах твоих нет ни капли жалости.