....Но, тем не менее, колонна американской бронетехники восьмого механизированного корпуса морской пехоты США продвигается к Эль-Фаллуджу – американцы надеются взять этот форпост быстрее, при поддержке шиитских повстанцев. Восемь танков – в числе которых 5 “Абрамсов” модификации М1А2 и 3 модификации М1А1, 2 САУ М-109М, две ударных боевых машины “Бредли” М3 и 7 БМП “Бредли” М2, 12 лёгких колёсных БМП американских “морпехов” LAV-25А3, 5 БТР М-113, а так же – приданная установка ПТУР “Хеллфайр” на базе этого гусеничного БТР и две лёгких ЗРАК “Эвейнджер” на базе бронированных джипов “Хаммер”, едут по автостраде на скорости под 75км/ч. С воздуха колонну поддерживает “Супер Кобра”, нарезая зигзаги, то, выдвигаясь немного вперёд, то, отходя в стороны.

    Воздушная разведка не обнаружила засад – танков, противотанковых орудий, батарей ПТРК, “броня” едет достаточно плотно, но, всё же, колёсные БМП морпехов держат башни, развёрнутыми в стороны, ощериваясь стрелковой системой из самозарядной 40мм пушки, крупнокалиберного М2 и шестиствольного 7,62мм “Минигана”, опасаясь гранатомётчиков и расчётов переносных ПТРК. Кобра сканирует местность на дальность 6 км. Над пустыней заходит солнце. И никто не видит едва заметного песчаного вихря, неумолимо приближающегося справа.

    Их было всего пять. Пять Ми-24В с местными доработками, пять отборных экипажей. На начальном этапе боёв бронетехнику противника утюжили 12 иракских Ми-24В, причём, нанося противнику значительные потери, уничтожая не только бронетехнику (14 танков, 5 САУ, 12 БМП), но и транспортные вертолёты. Две машины было сбито истребителями противника. Пять ушли в Иран, так же, как и остальные 15 Ми-24В и Ми-24Д, доведённые до стандарта “В”, ещё до начала боёв, были эвакуированы в Иран и Сирию. Ирак защищали 8 МиГ-29, 5 МиГ-25 и 12 МиГ-23. Остальные машины были перегнаны в третьи страны, чтобы избежать бессмысленных потерь на аэродромах – у Хуссейна было всего 30 надёжных укрытий, из которых могли бы действовать истребители, перехватчики и вертолёты. Многие лётчики МиГ-29 и МиГ-25 имели в своём активе по 2-3 победы, один пилот МиГ-23 сбил в одном бою 2 F-18 ВВС США, а в другом – английский “Торнадо”. Практически каждый из истребителей сбил по самолёту противника. Они появлялись неожиданно и наносили удар, при поддержке ПВО. Не смотря на колоссальное количественное превосходство, авиация оккупантов не могла хозяйничать в небе Ирака. Конечно, иракцы несли потери, но победы американцам доставались слишком дорогой ценой.

    Теперь в Ираке осталось всего 5 Ми-24В с лучшими экипажами. Вертолёты были доработаны по максимуму, даже для ночного боя пилот использовал ОНВ, а оператор монтировал на окуляр “Радуги” ночной прицел, заменяемый за полминуты. Одна из машин несла трёхствольный мощнейший ЯкБК-14,5, поставленный из СССР в порядке эксперимента ещё в 1988 году, другие несли спаренную курсовую установку двух КПВТ, врезанную в бронелист под кабиной пилота. Вооружались вертолёты асимметричной комбинацией вооружения – АПУ-4 с четырьмя “Штурм-М” на 5 км на левом внешнем пилоне и АПУ-60-2 с двумя Р-62М на правом. На внутренних пилонах располагались блоки с 40 С-8КОМ, а на законцовках – по АПУ-2 с двумя “Штурм-М1” на 6 км на каждой.

    Пыль от колонны в 39 машин была видна издалека. Ми-24В заходил слева, со стороны заходящего солнца. “Супер Кобра” отвернула на правый облёт, подставив сопла ГТД прямо под сенсоры “шестидесяток”. Идеальная позиция для атаки. Дистанция 7400. Захват. Дистанция 7200 – пуск! Ракета сорвалась с направляющей и устремилась вперёд, к жертве. Только через 4 секунды (вероятно, ракету заметили расчеты “Эвейнджеров” и предупредили пилота) “Кобра” начала отстреливать ловушки и разворачиваться, пытаясь “спрятать хвост”, пышущий жаром двигателей. Но, было уже поздно. Ещё три секунды – ракета попала в борт, выше крыла, и “Кобра” исчезла в оранжевом облаке. В это время, оператор уже наводил “Радугу” на головной танк. Дистанция 6400. Рано. Но чуть больше, чем через 2 секунды, с дистанции 6200, прицельная система выдала сигнал: “Достижима”. Пуск. Очень быстро оператор поймал в прицел замыкающий танк – пуск – 5950. Колонна была растянута по дороге на 290м, с 5-6 км комплекс “Штурм” позволял атаковать цели с двухсекундным интервалом, если дистанция между ними 250-400м. При дистанции между целями до 100м, ПТУР можно пускать с интервалом не более секунды. “Штурм-М1” проходит свои 6 км за 13,7с, “Штурм-М” – 5 км за 12с. Но, первая ракета была пущена с “запредельной” дистанции – необходимо было ждать все 14 секунд, вертолёт шёл на скорости 81м/с, за время, когда будет поражён головной танк, расстояние сократится менее чем до 5 км, что позволит использовать обычные “Штурмы” максимально эффективно.

    Командир колонны принял, в общем-то правильное решение – идти на максимальной скорости. Поскольку, в условиях довольно высокой температуры воздуха и запылённости, “Стингеры” “Эвейнджеров” могли захватить вертолёт с ЭВУ не более чем с 1,5 км, был отдан приказ расчёту установки ПТУР – стрелять “Хеллфайрами” по вертолёту. С дистанции в 5700 пошла первая пара ПТУР с ЛГСН. Подлётное время AGM-114В на 6 км составляло 17 секунд, даже, с учётом приближения вертолёта, скорость ракет на момент сближения будет ниже звуковой, а рулевые поверхности малоэффективны, Ми-24 ушёл бы простым отворотом, но в этом бою уходить от “Хеллфайров” не пришлось. С 600м дополнительная ИКГСН “Штурма” захватила инфрапеленг двигателя головного М1А2. Менее чем за две секунды, ракета сделала “горку” и атаковала танк под углом в 30° в крышу кормы, буквально разворотив двигатель и вызвав разрушение кормового топливного бака – огненный шар окутал корму и заднюю часть башни. Командир колонны, следовавший во втором “Абрамсе”, не дал механику водителю инстинктивно затормозить и сделать резкий разворот гусеницей – перпендикулярно движению – танк остановится очень быстро, из боеукладки могут выпасть снаряды, а следующая машина, если не затормозит – врежется в них, как минимум – пушкой. Он сам вцепился в рычаги управления, сбросил скорость, отвернул, чтобы не врезаться в подбитый, но ещё продолжающий двигаться, танк, надеясь немного съехать с насыпи, обойти подбитую машину, надеясь на то, что другие экипажи последуют его примеру. Но, из горящего танка, прямо под гусеницы командирского М1А2, выпрыгнул заряжающий – танк отвернул слишком резко, съехал с насыпи, накренился и беспомощно зарылся лбом в песок. Однако, грамотное тактическое поведение командира колонны – главным было не заблокировать дорогу, не дать вертолёту противника “зажать в заднице”, как и его приказы были бессильны перед инстинктом. Третья машина в колонне – М3 “Бредли”, чуть сбросив скорость, объехала горящий танк, однако, следующий за ней М1А2, вначале дал реверс гуcеницами, затем развернулся боком, проехал метров 10 юзом, срезая асфальт и замер. А экипаж следующего танка – более ранней модификации М1А1, выполнил приказ командира, не остановился, но М1А2 перекрыл всю дорогу… Отвернуть, пусть, слетев в насыпи, механик-водитель не успел, так же, как и затормозить… М1А1 уткнулся пушкой в борт башни М1А2, толи командир танка, падая, задел рычаг спуска, толи пушка сама выстрелила от удара… Урановый БПС в упор пробил башню новейшего “Абрамса”, детонировала часть боекомплекта. ПТРК на базе М-113 с ракетами “Хеллфайр” постигла та же судьба. Мгновенно затормозивший и развернувшийся перпендикулярно курсу, продолжая производить наведение, ПТРК был протаранен “Абрамсом”, удар был такой силы, что всю башню модуля наведения, вместе с шестью оставшимися на ПУ ракетами просто сорвало, а дюралевый борт был продавлен, как консервная банка. Шасси загорелось. Ракеты неуправляемо упали. В ту же секунду второй “Штурм-М1” разворотил двигатель замыкающего М1А2… Так – двумя ракетами было уничтожено три танка и комплекс ПТРК. Вертолёт подошёл к сгрудившейся в железную ленту длиной 150м колонне, на расстояние 4870 и пустил все 4 “Штурм-М” на 5 км. Подлётное время составляло всего 12,2с. Бойня началась.

    Оператор и пилот договорились выждать, когда все 4 ракеты поразят цели. Тогда боевой порядок колонны окончательно смешается, начнётся паника, а вертолёт подойдёт к колонне на 2 500-2 700м – дальность уверенной прицельной стрельбы для С-8КОМ по подвижным целям. Тем более, подвижность целей будет весьма и весьма ограничена.

  Когда одни танкисты пытались прорваться и продолжить движение вперёд, что, однако, было уже невозможно, другие – разворачивались, чтобы ехать назад, Ми-24В дал с 3 600м залп по колонне – С-8КОМ – по 8 ракет из каждого блока. Четыре “Абрамса” были уже поражены – три в двигатели, один – в башню, последний, от детонации б/к буквально разнесло по бронелистам. Боевой порядок был окончательно спутан. Единственным спасением было съезжать с насыпи на песок. Командир, несмотря на то, что его танк не мог продолжать движение, вызвал на помощь истребители. Всего через две секунды после последнего взрыва, на колонну обрушились 16 80 мм кумулятивных НАР. 3 из них попали прямо в цели – М3, М-113 и САУ М-109.Тяжёлыми осколками был изрешечён внешний бак М2, топливо воспламенилось от раскалённых осколков и загорелось, через несколько секунд “Бредли” была уже объята пламенем. Колёсная БМП LAV-25А3 получила осколок в открыто расположенную на башенке ПУ “ТОУ”, ракета взорвалась, уничтожив машину. М-113 горел как факел, от горящего топлива воспламенился и дюраль, зато САУ М-109, у которой от прямого попадания С-8КОМ в корпус под башней детонировал боекомплект осыпала всё и вся 155 мм тяжёлыми кумулятивными и осколочно-фугасными снарядами. От прямых попаданий и близких разрывов погибли ещё 2 М2 и 1 М-113. Надо ли говорить, что для выскочивших из подбитых танков и БМП американцев спасения не было?

    Командир колонны развернул башню, открыл люк и бросил под машину канистру керосин и пару дымовых шашек, затем, поджёг керосин ракетой. Так лётчики примут танк за подбитый. Его задача – докладывать о боевой обстановке и командовать, не давать панике овладеть танкистами. Тем более – его танк остался единственным уцелевшим – колонна уже потеряла 7 танков, САУ, 5 БМП, и 2 БТР. Только ударный БМП М3 уносился всё дальше, успешно выйдя из боя.

    Самозарядные 40 мм пушки колёсных БМП, обладая неплохой боевой скорострельностью в 30-35 в/м, в десять стволов начали обстреливать Ми-24 ещё с 3-3,2 км. Но малоэффективный огонь почти не беспокоил экипаж. Оставались 4 опасные цели – БМП М2, вооружённые 25 мм автоматическими скорострельными “Бушмастерами”, способными, к тому же, стрелять дальнобойным БПС, особо опасным для вертолёта. С 2 800м пилот произвёл четыре прицельных парных пуска по М2. С-8 пускались парами для гарантии – подлётное время около пяти секунд, в случае промаха можно попасть под прицельный огонь автоматических пушек с опасной дистанции. Большинство колёсных БМП перестало стрелять, солидно по-израсходовав боезапас 40 мм снарядов, причём – впустую. И вот – последние “Бредли” уничтожены, – в 2 БМП попало по две НАР, в два других – по одной – не зря ракеты пускали парами. Дистанция 2400. Одиночными пусками С-8, пилот стал работать по колёсным LAV-25А3, поразив пятью НАР четыре машины. С 1 800м пилот будет бить спаренным курсовым КПВ, а оператор подвижным высокотемпным ЯкБ. Как вдруг… Одна из колёсных БМП морпехов оказалась оснащена вместо 40мм самозарядной, 25мм скорострельной пушкой, такой же, как и М2/М3 “Бредли”. С 2 км она, успев прицелиться, ударила по вертолёту. Её экипаж строго следовал приказу командира колонны, который знал, что иракские вертолётчики не сочтут LAV-25А3 ни приоритетными, ни опасными целями.

    Увидев направленную прямо в вертолёт очередь, пилот слегка отвернул и снизился, однако, несколько бронебойных снарядов, по касательной, попали в броню кабины, пробив, но не причинив экипажу вреда, один скользнул по броне двигателя, 4 снаряда прострелили ЭВУ, но спас оператор, пустив дальний, на 6 км “Штурм-М1”, едва увидел вспышку очереди. Меньше, чем через 4 секунды, от колёсной БМП, чуть было не сбившей вертолёт, не осталось ничего. Лётчик снова выправил вертолёт, пустил две НАР, уничтожив ещё 2 LAV-25. Дистанция сократилась до 1800. Пилот стал использовать курсовую спарку КПВ, а оператор – прицельно бить ЯкБ-14,5. Первыми жертвами подвижного крупнокалиберного пулемёта стали ЗРАК “Эвейнджер”, так и не успевшие пустить свои “Стингеры”, но, оба, обстрелявшие вертолёт огнём шестиствольных 12,7мм пулемётов. Высокий темп стрельбы дал около 30 попаданий в бронирование кабины, три из них – в бронестекло оператора, но слабый патрон 12,7/99 и большая дальность, а так же то, что пули попадали по касательной, приводило к рикошету. Зато, 14,5мм пули ЯкБ буквально, распиливали ЗРАК на автомобильной базе с бронёй против пуль винтовочного калибра. Второй “Эвейнджер” вовсе взлетел на воздух, – очередь вертолёта попала в контейнер с четырьмя ЗУР “Стингер”. Помимо шестиствольных 12,7мм пулемётов ЗРАК, по вертолёту били 7 пулемётов М2 того же калибра, установленных на БТР, колёсных БМП и САУ в качестве основного, вспомогательного или зенитного оружия. Однако, их суммарный темп был сравним с одним шестиствольным пулемётом, а начальная скорость пули ещё ниже, но, несколько попаданий, всё же, было – 7-8 пуль размазались по броне двигателей или отскочили от брони кабины. САУ М-109 пилот уничтожил огнём пары КПВ, – 14,5мм бронебойные пули с 1500м пробили броню кормы, разрушив двигатель, а так же, пробив один из баков, и вызвав пожар. Оператор просто “перепилил” огнём в борт 2 БТР М-113, в то время, как пилот, курсовым огнём КПВ уничтожил ещё 3 колёсных БМП. Один М-113 развернулся к вертолёту лбом, прикрытым ещё и 20мм стальным листом, две очереди 12,7мм пуль не пробили его. Ленты к КПВ и ЯкБ были израсходованы почти на 3/4. Тогда пилот почти в упор всадил в лоб М-113 С-8КОМ, да так, что от удара, расстрелянная ЯкБ бронеплита, просто лопнула, и ракета, через дюралевую броню, внедрилась в корпус, разорвавшись внутри. От взрыва и детонации топлива, от М-113 остались только гусеницы и каркас. Последний LAV-25А3 пилот так же уничтожил НАР. Колонны американской бронетехники больше не существовало. Вдали ещё дымились обломки “Кобры”. Уцелел только один “Абрамс” и одна БМП М3. Потери среди экипажей и десантов танков и бронемашин составляли 63%. Но вертолёт истратил почти весь боекомплект – из восьми ПТУР осталась одна, из 40 НАР – 7, 70% боекомплекта к пулемётам было израсходовано. Ещё для самообороны осталась одна Р-62М. Вертолёт стал отходить за отсутствием противника.

    Именно тогда на перехват подошёл, возвращающийся с задания F-18. Пролетая на низкой высоте, пилот увидел картину полного разрушения, командир колонны сообщил командованию, а те, в свою очередь, передали пилоту истребителя направление отхода вертолёта противника. Вскоре, американский лётчик засёк его радаром, и, с 15 км пустил АМRААМ. Иракский вертолётчик получил сигнал об облучении и пуске, снизился, отстрелил две пары патронов с диполями, которые тут же смешались с песчаным вихрем, – ракета промахнулась. Вертолёт развернулся на атакующего. Американский пилот решил пустить АМRААМ в упор – с 7-6 км, приблизился, произвёл парный пуск… Но с дистанции 6700, иракский вертолётчик сам пустил по американскому истребителю последнюю РВВ. Отстреливая ЛТЦ и уйдя резким маневром, истребитель ушёл от Р-62М, но без подсветки РЛС истребителя на сверхмалой высоте, его ракеты тоже потеряли цель. Истребитель сделал второй заход, пустил последнюю AIM-120 с 15 км, ближе он подлететь не рискнул – вертолёт снова развернулся на него. Иракский вертолётчик повторил противоракетный маневр, с отстрелом диполей и подъёмом большого количества пыли и песка – ракета разорвалась в 25 метрах. Воздушный бой закончился безрезультатно, и, через 7 минут, вертолёт уже занял своё место в скальном укрытии.

А уже на следующий день, иранский телеканал Аль-Арабиа показывал выдержки из видеозаписи бортовой камеры иракского вертолёта, копия которой была передана иранским журналистам. Съёмочную группу Аль-Джазиры американцы не пустили к разгромленной бронеколонне, тем удалось заснять лишь дым над дорогой. Версии американцев были одна “правдоподобнее” другой, вначале было заявлено, что горит скважина, затем, что уничтожена иракская бронетехника, хотя типы машин опознавались и неспециалистом. Тем не менее, американский обыватель так и не узнал об этом, одном из самых сокрушительных поражений иракской войны 2003 года. Но, к сожалению (конечно, только для оккупационного командования), это было только начало.

    Утром 28-го марта, когда американское командование “отстреливалось” от арабских и европейских журналистов, иракский Ми-24В атаковал ударную группу бронетехники, самоходной артиллерии и мотопехоты США, обстреливающую Эль-Фаллудж со статических позиций. САУ М-109 и “Абрамсы” М1А2 часто меняли дислокацию, обстреливая город с 6-10 км. 4 М3 и 4 М2 “Бредли” совершали короткие рейды с целью защиты танков и САУ от гранатомётчиков и джипов “УАЗ” с установленными на них “Корнетами”, ПТРК, “на совести” которых уже к 28-му марта было 32 танка коалиции. Всего ударная группа насчитывала 10 М1А2, 6 М-109, 8 БМП (4 М2 и столько же – М3), а так же – четыре тяжёлых армейских грузовика со 155мм снарядами для американских САУ. Никакого зенитного прикрытия не было – даже пары беспомощных ЗРАК “Эвейнджер”. Впрочем, не было и авиационного – вряд ли можно назвать “авиационным прикрытием” пару ОН-58D “Кайова Уорриер”, занимавшихся арткорректировкой и несших по два “Хеллфайра” – для подавления всё тех же автомобилей с ПТРК “Корнет” на одной подвеске, на другой – один нёс семизарядный блок НАР для борьбы с пехотой, другой 2 “Стингера”. Притом, что даже “Сайдуиндеры” “Супер Кобр” могли захватить Ми-24 с ЭВУ с 4 – 4,5 км, что делало их беспомощными против Р-60М и даже “Штурмами”. Атака не получилась внезапной, – Ми-24В был обнаружен вертолётом ОН-58D с 8 км, при этом, разведчик, вооружённый “Стингерами” отчаянно вылетел на перехват, а другой продолжил корректировку. БМП поставили плотную дымовую завесу, были вызваны истребители.

    Вероятно, экипаж ОН-58 абсолютно верил в “Стингеры”, так как даже не подумал воспользоваться “Хеллфайрами”. Тем не менее, Ми-24 сближался с ним на полной скорости абсолютно без опаски, так как достаточную для поражения вертолёта скорость (для маневрирования при слабом рулевом оснащении), американская ракета имеет на дистанции не более 4 км. Ми-24 даже поднялся до 150м, атаковал четыре “Абрамса” так, чтобы дымовая завеса не мешала наведению. Оператор пустил с 6240-5820м 4 “Штурма” по танкам, в то время как пилот уже захватил ГСН Р-62МК инфрапеленг двигателей американского вертолёта. Когда первые четыре “Абрамса” были поражены, вертолёты сблизились уже на 3500м, иракские лётчики поняли, что американский экипаж не собирается атаковать их ПТУР, вероятно, видя, что пара М3 уже израсходовала весь свой боекомплект ПТУР – по 4 “Хеллфайра”, стреляя с дальности около 5000м, но ни одна ракета не достигла цели. Ми-24 легко отворачивал, в пределах десяти градусов, пропуская ракеты в добром десятке метров от фюзеляжа, чего пилот американского разведчика, естественно, не заметить, не мог. В этот момент Ми-24 был атакован “Хеллфайрами” пары М3 с дистанции, представлявшей серьёзную угрозу и был вынужден “сыграть на опережение”, пустив по ударным БМП два “Штурма” на 5 км, а пилот продолжал держать ОН-58D на захвате ГСН РВВ. Пилот решил не тратить РВВ, тем не менее, на случай пуска противником ПТУР, держа ОН-58 на захвате – в случае пуска с дистанции, которую Р-62М проходит за 3,2 секунды, противник не успеет и среагировать, а ЛТЦ будут малоэффективны. Когда дистанция между вертолётами сократилась до 1800м, а ГСН “Штурмов” захватили цели автономно, оператор стал наводить на ОН-58 трёхствольный ЯкБК-14,5 – 1800м как раз была эффективная дистанция его стрельбы. (Этот Ми-24В был тем самым бортом с подвижным 14,5мм пулемётом, которому принадлежат легендарные победы над боевыми вертолётами противника в одном бою, к сожалению, оставшиеся неподтверждёнными, так как борт № 17 – единственный из пяти “Песчаных Демонов”, который был сбит парой F-15 при перелёте в Иран, причём, сразу после своего боя с пятью боевыми вертолётами ВВС США, естественно, запись бортовой видеокамеры либо погибла, либо попала в руки оккупационных сил.) Оператор открыл прицельный огонь, когда пилот отстрелил серию ЛТЦ, лётчик “Кайова Уорриер” успел запустить один “Стингер”, ушедший “в молоко”, однако, ГСН увела ракету не на термоловушку, а на импульс Л-166 “Липа”. Одной очереди 14,5мм пуль оказалось достаточно вертолёту, на котором продекларировано бронирование основных агрегатов и топливных баков от 30мм снарядов. Второй ОН-58 попросту набрал максимальную скорость и ушёл, даже не попытавшись атаковать Ми-24 своими ПТУР, а иракский вертолёт не стал за ним гнаться, – его приоритетной целью была бронетехника. М1А2 развернулись лбом к атакующему вертолёту – дабы “убить двух зайцев” – закрыть не столь защищённые борт и кормовую часть, подставив толстую броню лобового листа и башни, во-вторых – все четыре поражённых до этого танка, как, впрочем и 5 из 6-ти танков подбитых на марше, о чём танкистам было известно, получили “Штурмы” в МТО. О ИКГСН, корректирующей наведение этой ракеты на конечном этапе, и даже, обеспечивающей автономное наведение при устойчивом захвате, американцы знали с 1984 года. Поэтому, танкисты решили, что, таким образом, они понизят вероятность попадания ракет. Однако Ми-24 израсходовал 6 из 8-ми “Штурмов”, и, сразу же, по уничтожении ОН-58, атаковал оставшимися два танка с дистанции в 3700м. Вертолёт несколько снизился и пошёл на боевой разворот. Менее чем через 10 секунд “Штурмы” поразили обе цели – один “Абрамс” получил попадание в лоб корпуса, другой – в лоб башни, с “горки”, которую ракета выполняет на конечном участке полёта. И в первом и во втором случае броня была пробита, боекомплекты детонировали, у первого танка раковиной разошёлся бортовой бронелист, со второго взрывом сорвало башню. Приблизившись на 2700м, вертолёт осуществил 6 спаренных пусков С-8КОМ по БМП М3 и М2, однако, уничтожить удалось только 4 машины. Ещё двумя одиночными пусками были уничтожены грузовики с боеприпасами, иракцы рассказывали, что их взрывы были видны из города за 20 километров. Танки отстрелили серию дымовых гранат, истребители всё не подходили. Самоходки продолжали обстреливать город, будучи уверены в своей полной безнаказанности. Американцы не знали, что поддержки с воздуха не будет. На пару столь ожидаемых F-15, с земли точно вывели МиГ-29, который, пользуясь преимуществом в высоте, спикировал на них сзади и поразил оба истребителя парными пусками Р-62М, зато, экипаж Ми-24, наверняка знал об этом бое. Через полминуты вертолёт появился с юга, зайдя в бок выстроившимся четырём танкам, заглушившим двигатели, дав о себе знать только парными пусками С-8КОМ, на этот раз поразившими обе БМП, 25мм пушки которых представляли для него опасность с 2500м, затем, одиночными пусками в борт атаковал оставшиеся четыре “Абрамса”. С-8КОМ с бронепробиваемостью всего в 450-470мм по нормали хватало для поражения танков в борт, даже в боковую часть башни. Одна НАР промахнулась, что было сразу же исправлено, – два танка были поражены в корму, в МТО, один в борт, ниже башни, другой – в борт башни. В двух последних случаях детонировали боекомплекты танков. При попадании в кормовую часть борта С-8КОМ, ГТД разрушался, возникал пожар, что, в конце концов, приводило к полному выведению танка из строя – пламя за 0,5-2 минуты охватывало всю машину, детонировал боекомплект. Двумя одиночными пусками С-8КОМ были уничтожены две САУ М-109, остальные четыре были уничтожены огнём 14,5мм трёхствольного пулемёта, бившего в кормовую часть башни или корму, поражая, соответственно, б/к или МТО и топливные баки.

    Когда на перехват подлетела ещё пара F-15, вся ударная группа была уничтожена, боекомплекты горящих М-109 ещё разлетались смертоносным фейерверком, а иракский Ми-24 скрылся…

    Только после второго катастрофического поражения оккупационные силы предприняли ряд тактических мер – в частности, запрещалось движение колонн бронетехники численностью более 15 и менее 50 единиц, запрещалось движение по автострадам – только по грунту, мелким (до 15-ти машин) колоннам придавалась ЗСУ М-163 “Вулкан”, а десантники в БТР М-113, вместо “Стингеров” получили новейшие “Стастрейк”, способные атаковать вертолёт с 7км вне зависимости от инфрасигнатуры, в крупные (от 50-ти машин) колонны включались 2 ЗРАК “Эвейнджер” А2, на базе М-113, оснащённый восемью ЗУР “Стастрейк” и пятиствольной скорострельной 25мм пушкой и 2 М-163. Прикрытие с воздуха крупных колонн обеспечивали два “Апача” АН-64D с РЛС, обнаруживающей воздушную цель с 8-9,5км, а так же “Супер Кобра” с двумя РВВ “Сайдуиндер”. С интервалом в 12 минут над крупными колоннами должны пролетать пара истребителей F-15 или F-16. Примерно такие же меры предприняли и англичане для охраны колонн своих “Челленджеров” А2.

    На следующий же день, с этой проблемой столкнулись иракские вертолётчики. Один из них попал под обстрел пары “Стастрейк” “Эвейнджера-А2”, и ещё одного со второго ЗРАК. Однако, опытный вертолётчик, произвёл пуск двух “Штурм” по зенитным системам, с дистанции около 6200м, снизился и ушёл в складки местности, сорвав наведение. Ракеты потеряли цель, вертолёт отстрелил “в землю” несколько НАР, создав впереди себя облако пыли, затем, продолжил наведение. То, что “Штурм” не нуждается в непрерывном сопровождении, при перерыве в подаче команд ракета идёт на автопилоте, дало возможность вертолёту в течении 2,5-3с находиться вне поля зрения зенитчиков, затем, оператор снова “повёл” ракету. Ещё через три секунды с каждого комплекса стартовало ещё по одной, однако, всего через 7 секунд, ЗРАК были поражены и ракеты потеряли управление. Навстречу Ми-24 выдвинулись два “Апача” и “Кобра”, посему, вертолётчик успел поразить ПТУР только четыре М1А2, и, неудачно атаковав “Кобру” Р-60М, ретировался. Ещё одной причиной был неудачный, но неожиданный обстрел вертолёта ЗУР “Стастрейк” оператором ПЗРК из люка М-113.

    С 30-го марта иракцы учли преподанный им урок, отказавшись от нападения на крупные танковые колонны, стали атаковать мелкие группы по 6-8 машин – танков и БМП. Поскольку дорог был каждый боевой вылет, а, к тому же, английская БМП VМХ-80 несла дальнобойную 30мм пушку, способную обстрелять вертолёт на прицельной дальности применения НАР по точечным движущимся целям, “Штурмы” приходилось использовать не только по танком и целям, представляющим непосредственную угрозу. Теперь М2, М3 и VМХ-80 представляли из себя потенциальные ЗРАК, использование НАР стало невозможным, по БМП, как и по танкам выпускались все 8 “Штурмов”, причём, с предельной дистанции – вертолёт не шёл на сближение на максимальной скорости, а, напротив, на скорости чуть более 200 км/ч маневрировал в пределах зоны обзора комплекса “Радуга-М”. Зачастую, в составе группы было 2-3 танка, большинство “Штурмов” уходило на поражение БМП, но, вылетать ради поражения, пусть приоритетных, но, всего трёх целей было бессмысленно. Появлялись и новые проблемы – так очень редко удавалось использовать НАР, тем более – прицельно, иногда, расстреляв все 8 “Штурмов” вертолёт скрывался, оставив несколько БМП, на которые просто не хватало ПТУР. К тому же, с каждым днём уменьшалась плотность зенитного огня иракской ПВО, и, зачастую, наличие в зоне большого числа истребителей противника срывало атаку. Поняв, что их тактика действует, американцы и англичане устанавливали на М-113 фальшивую башню комплекса “Эвейнджер-А2” из пластмассовых труб, непрозрачного пластика и плексигласа, оставляя в машине одного механика-водителя, который, по инструкции, при атаке, должен был покидать её. Такую простейшую “обманку” включал в состав почти каждой группы, и, встречаясь с такой группой, иракский вертолёт неизменно тратил ПТУР на фальшивый зенитный комплекс.

Тем не менее, не смотря на все ухищрения “Абрамсы” и “Челленджеры” продолжали уничтожаться вертолётами, хотя и в значительно меньшем числе. Но у иракцев заканчивались запасы ПТУР. 3 апреля было совершено 2 последних боевых вылета, после чего вертолёты перелетели в Иран. Один из пяти атаковал крупную колонну бронетехники, вступил в бой с вертолётами, эскортирующими колонну, по некоторым данным, сбил 4 боевых вертолёта “Апач” и “Супер Кобра” ПТУР и РВВ, однако, по пути в Иран, был перехвачен американскими истребителями.

    С 27-го марта по 3-е апреля 2003г, “Песчаные демоны” совершили всего 11 боевых вылетов на пять машин, однако, уничтожили 43 танка оккупационных сил. Ещё 14 танков было уничтожено Ми-24 до 27 марта. Всего же, потери союзников в бронетехнике от ПТКР, НАР и пулемётов иракских Ми-24 составили 96 единиц, 72 из которых – основные танки, САУ и БМП.

    Из 43 танков оккупационных сил, уничтоженных Ми-24, 31 стали жертвами ПТУР “Штурм”, из них 16 американских М1А2, 7 американских М1А1, 8 английских “Челленджер-Мк2”. Примечательно, что для уничтожения 31-го танка понадобилось всего 34 пуска, – всего одна ракета промахнулась, одно попадание “Штурма” в башню “Абрамса” стоило жизни наводчику и вывело из строя орудие, однако, танк даже не загорелся и ремонт ограничился заменой затворного устройства пушки. Единственный факт несквозного пробития (непробития) брони, был зафиксирован при попадании в лобовой лист танка “Челленджер”. Кстати, единственный промахнувшийся “Штурм”, так же пролетел в полуметре от английского танка. Это даёт повод немного отвлечься от темы – “Челленджер-Мк2” показал полное превосходство в бронезащите над “Абрамсом” М1А2. В частности, при обстреле в борт, корму и боковую часть башни кумулятивными НАР С-8КОМ, было уничтожено 6 М1А2 и 2 М1А1 при девяти попаданиях в вышеуказанные проекции. Тогда как только один “Челленджер” стал жертвой С-8КОМ, попавшей в корму, притом, что в вышеуказанные, наименее защищённые проекции “Челленджер-Мк2” попало 5 НАР с иракских вертолётов. Когда один М1А2 и один М1А1 погибли от попадания С-8КОМ в боковую часть башни, даже бортовая броня танка “Челленджер-Мк2” не пробивалось советской 80мм НАР.

    Однако, вернёмся к применению ПТУР “Штурм” против “Абрамсов” – созданные в 1978-м и 1980-м годах ПТУР, дополненные ИКГСН и моноблочной кумулятивной БЧ, с бронепробиваемостью, увеличенной с 700 до 750 мм по нормали изменением состава ВВ, сплава и формы кумулятивной воронки 9М114М (на 5 км) и 9М114М1 (на 6 км), уверенно поражали новейшие (1994г) американские танки М1А2. Вероятность попадания с дистанций 6,2-4,7 км составила 100 %. Зафиксировано 6 прецедентов попадания “Штурмов” в лобовые листы корпуса и башни. При этом, либо детонировал боекомплект, либо возникал пожар, приводивший к возгоранию и детонации боекомплекта.

    При обстреле танка сбоку в 16 случаях из 18 “Штурм” попадал в крышу МТО, делая “горку” на последнем участке, что приводило к поражению двигателя, непременному возникновению пожара, который в 14 случаях из 16, охватывал весь танк. В результате пожара, не один из 14 танков восстановлению не подлежал. В двух случаях из 18-ти ракета попала в бортовую часть башни, в первом, детонировал боекомплект, экипаж и танк погиб, во втором, кумулятивная струя убила наводчика и ударила в затворный механизм орудия, не приведя к каким-либо серьёзным повреждениям танка. В итоге, из 24 “Абрамсов”, получивших попадания “Штурмов” 100% получили сквозное пробитие брони, вне зависимости от ракурса и зоны попадания, в 96% процентов случаев (23 машины) танк полностью был лишён боеспособности, в 87% (21 машина) танк был полностью уничтожен и восстановлению не подлежал, в 4% (1 машина) танк сохранил подвижность, но не был способен вест огонь. Таким образом – после попадания “Штурма” - в 100% случаев, даже столь удачного, как в последнем случае, когда машина осталась на ходу, танк переставал существовать как боевая единица. Две машины, получившие попадание “Штурмов” в МТО, пригодные к восстановлению, требовали дорогостоящего заводского ремонта с полной заменой двигателя и кормовых бронелистов, что требовало отправки на завод-производитель.

    Выходит, что в боевых условиях, вероятность, фактически – уничтожения (зачастую, подбитые ремонтопригодные танки союзников, уничтожались англо-американской же авиацией, чтобы они не достались противнику, в принципе, подбитый танк будет либо уничтожен своими, либо станет трофеем) ракетами “Штурм”, модификаций 9М114М, М1 и М2, на 5, 6 и 7 км, которых на складах в России скопилось довольно большое количество, танка М1А2 равняется 96%. Продекларированная стойкость бронезащиты М1А2 лба корпуса в 850-1000 мм ГСЭ (в зависимости от зоны) и лобовых листов башни в 1300 мм ГСЭ, против кумулятивных боеприпасов, очевидно, является завышенной, в результате переоценки стойкости новых керамических, проклеенных полимером, диоксидурановых броневых вкладок башни (на М1А1 диоксидурановые броневые вкладки представляли из себя дюралевые конверты, заполненные пересованным порошком диоксида урана) и неспособности экранов лобовой брони противостоять кумулятивной БЧ “Штурма”, имеющей иную идеологию, по сравнению с аналогичными боеприпасами американского производства, по соотношению давления скорости, диаметра струи и способа её формирования. Фактически, против кумулятивных боеприпасов ПТУР идеологии БЧ аналогичной “Штурм-Атака”, “Вихрь”, “Корнет”, стойкость бронезащиты лобовых листов башни и корпуса равняется 1000 и 750-800 мм ГСЭ, соответственно. Однако, и это превышает гарантированную бронепробиваемость “Штурма” в 750 мм. Но, стойкость против кумулятивных боеприпасов рассчитывается для нулевого угла встречи, а “Штурм” атакует с “горки” под углом 25-30°, за счёт чего, путь кумулятивной струи в броне уменьшается на 25-35%. Попадание в танк с пологого пикирования – основная причина того, что во всех шести случаях поражения М1 в лобовой бронелист корпуса и башню, броня была пробита, а танк уничтожен. Как оказалось, керамическая защита “Челленджера” на карбиде бора, так же, как и схема экранирования, впрочем, как и стеклотекстолитовые неметаллические вкладки брони югославского М-84, которые, хотя и эффективно поражались “Штурмами” при захвате Кувейта Ираком в 1990 году, но, в отличие от М1, броня лобовых проекций, зачастую держала удар. Очень большую роль в беспрецедентной эффективности “Штурмов” против новейших основных танков сыграла дополнительная ИКГСН, устанавливаемая на ПТУР 9М114, начиная с модификации “М”, которая существенно увеличивала вероятность попадания, разгружала оператора, а так же, наводила ракету на наиболее жизненно важный агрегат танка – МТО, к тому же, на всех современных ОТ, кроме “Меркавы”, находящийся в кормовой части, имеющей слабое бронирование. Так же, разгружал оператора и автопилот, впервые появившийся на модификации 9М114М, помимо этого, автопилот позволял вести “залповый” через 1,5-2,5с огонь по двум или четырём целям, соответственным количеством ракет, в зависимости от расстояния между ними. Автопилот и ТГСН с возможностью прекращения командного наведения после автономного захвата (правда, при этом снижается вероятность попадания, но незначительно), давали возможность оператору временно прерывать наведение, а пилоту укрываться в складках местности, возобновляя наведение после исчезновения угрозы попадания ЗУР, давали носителю возможность атаковать колонны, прикрываемые ЗРАК и ЗРК.

Не менее интересны и факты применения ПТУР “Штурм” с наземных комплексов. По безоговорочно подтверждённым данным, имело место как минимум, два случая применения иракцами комплексов “Штурм-С” – на начальной стадии боевых действий, в бою при Эн-Наджафе, а так же, в самом конце войны, против танковой колонны из шести М1А2, продвигавшейся по багдадской набережной. В первом случае, ПТРК “Штурм-С” атаковал из засады колонну американской бронетехники. Поскольку, наземные комплесы были оснащены исключительно ракетами 9М114 базовой модификации 1976 года, с несколько меньшей скоростью, бронепробиваюмостью в 700, а не 750 мм, а так же – не имели ИКГСН и автопилота, огонь вёлся одиночными или спаренными пусками с расстановкой в 8 секунд. ПТРК успел выпустить всего 9 ракет, одна промахнулась, другая не пробила лобовой бронелист М1А2. Одной ракетой был уничтожен ПТРК с ракетами “Хеллфайр” на шасси БТР М-113. Остальные 6 ракет попали в борт “Абрамсам” – все 6 танков были уничтожены. К сожалению, иракский ПТРК был уничтожен КАБ американского истребителя-бомбардировщика. Но, тем не менее, уничтожение ПТРК американцев обезопасило иракские танки от дальнего огня, 6 танков были уничтожены, а боевой порядок нарушен, что дало возможность иракской группе из 5-ти Т-72 и 3 Т-62 атаковать американскую колонну, открыв огонь с 2100м, иракцы попадали в борт американским танкам БПС достаточно мощных 125 и 115 мм пушек, уничтожив ещё 14 танков и 5 БМП, при потере двух машин – Т-72 и Т-62. Правда, ещё 3 из оставшихся шести иракских танков было уничтожено американской авиацией. Фактически, именно благодаря ПТРК “Штурм-С”, первое крупное танковое наступление оккупационных сил на иракский портовый город было сорвано.

    Во втором случае, мобильный ПТРК, действуя в полупогруженном состоянии, под прикрытием камышовых зарослей, выпустил 8 ракет из 12 в боекомплекте, уничтожив все 6 М1А2 – на две машины приходилось использовать ПТУР повторно, так как они не были выведены из строя первым попаданием. Иракская машина была уничтожена экипажем, чтобы ПТРК не стал трофеем противника.

    Таким образом, на счету ПТУР “Штурм”, в составе комплексов “Штурм-В” и “Штурм-С” во время оккупации Ирака 2003 года 43 уничтоженных основных танка сил коалиции последних разработок, а так же – более 70 САУ, БМП, БТР, ЗРК и ПТРК оккупационных сил. Эта статистика позволяет говорить о том, что ПТУР “Штурм” была в иракской кампании 2003-го года “опасностью №2” после новейшего ПТРК “Корнет”, для американской и английской тяжёлой бронетехники. Если принять во внимание абсолютно различную тактику использования ПТРК “Штурм” и “Корнет” – первая применялась всего с 12-ти воздушных и двух наземных носителей, притом – эпизодически, тогда как “Корнеты” применялись пехотинцами из засад (из укрытий или с джипов), можно сказать, что по относительной эффективности, ПТУР “Штурм” не имел себе равных.

Проза, с просторов ....