До Петра рыбная ловля в основном была частным занятием. Ловили каждый сам по себе: общины, монастыри, отдельные граждане. В царскую казну с улова по идее должны были идти налоги в виде податей, оброков и иных сборов, но государственного кармана по понятным причинам все это доходило крайне редко и бессистемно. Петр, прекрасно знающий и понимающий все особенности российских бизнес-процессов, начал с того, что сделал рыбалку государственным делом. Отныне ловить рыбу разрешалось только согласно царским указам. Для контроля над рыбной ловлей Петр провел учет всех крупных водоемов в стране, а также произвел перепись всех видов промысловых рыб, которые в этих водоемах водились. Особое внимание уделялось рекам Волге и Двине, основным рыбным артериям России в то время.

Затем Петр классифицировал орудия ловли на законные и браконьерские. Последние тогда назывались «самоловы», и относительно этих самоловов Петр выпустил сразу несколько указов. Самоловы в них запрещались для того, что «за такими снастями рыбе и мелкой, а не только великой, вверх по реке пройти невозможно, и за тем в верховье рыбе бывает оскудение, а в низовых городах мелкая рыба всегда пропадает даром». Разумеется, к каждому указу прилагался внушительный список угроз для нарушителей, среди которых каторга была наиболее невинным наказанием. Впрочем, при определенных условиях  в виде дополнительного оброка можно было ловить и самоловами. Поэтому многие рыбаки продолжали браконьерствовать, уверяя надзорные и карательные органы, что дополнительный оброк они обязательно когда-нибудь заплатят. Некоторые действительно откупались, некоторых вешали, но в целом ужесточение правил рыбной ловли постепенно стало давать свои плоды.

В первую  очередь Петру удалось убедить простых крестьян, что ловить молодь невыгодно для них же самих, поскольку рыба не успевает вырастать, нереститься и тем самым воспроизводить популяцию. «Раз молодую рыбу ловят, то не с чего и большой быть», — писал Петр в одном из своих дневников. В конце концов, крестьяне осознали эту простую биологическую закономерность и сами стали отлавливать своих нерадивых товарищей, которые промышляли молодыми щурятами, окунятами и плотвичками. При помощи кнута и оглобли саморегулирование рыбной ловли привело к тому, что в начале 18-го века российские реки и озера снова наполнились рыбой, а население смогло порадоваться всем прелестям любительской рыбалки. Например, сразу же после основания Санкт-Петербурга его первые жители весной основали «Праздник корюшки», которую всем городом вылавливали центнерами в Неве, обваливали в муке, обжаривали и ели руками, как семечки. Этот рыбный фестиваль сохранился и до наших дней.

Но Петру всего этого было мало. Россия, медленно, но верно, осваивала морские пространства, что открывало новые перспективы для рыбной ловли. Во время своих европейских вояжей в Англию, Голландию и другие продвинутые страны, Петр позаимствовал идею создания крупных рыбопромысловых компаний, которым он и отдал на откуп весь морской промысел. При этом выходить рыбачить и охотиться в море по-прежнему мог каждый желающий, вот только сбывать свой улов он не имел права. Примерно в те же годы Россия начала промышленный лов трески в северных морях, а также добычу моржей и китов. Последние ценились главным образом ради китового уса, из которого делались корсеты для тогдашних богатых модниц. Количество убитых китов исчислялось сотнями и тысячами, но тогда это никого не волновало. Помимо уса ценились также сало и кожа из морских зверей. Тогда же начали солить рыбу заводским способом для лучшей сохранности и товарного вида. Первый завод по солению трески построили по указу Петра на Кольском полуострове.

Рыбопромысловые компании, по задумке Петра, должны были заниматься своим развитием, вкладывать прибыль в строительство новых судов и инфраструктуры, нанимать рыболовных специалистов из любимой Голландии, норвежских китобоев и вообще инвестировать в отрасль. Так что идея о долгосрочном квотировании, в общем-то не нова. Другой вопрос, что далеко не все компании думали о завтрашнем дне. К примеру, небезызвестный фаворит Петра князь Александр Меньшиков, управляющий одной из таких промысловых компаний, предпочел не утруждать себя инновационными хлопотами, а просто спокойно считал барыши от торговли, что в итоге и привело к его ссылке в деревню Березово и забвению при дворе.

До создания отдельной государственной структуры, которая бы занималась вопросами рыбной ловли, в России тогда не дошли, первый официальный орган был создан 1743 г. в Астрахани — рыбная контора для надзора за рыбными промыслами края. Но известно, что руководителям рыбопромысловых компаний в петровские времена одно время присваивались официальные чины для упрощения ведения заграничной торговли, так что некий прообраз Росрыболовства Петром Первым все же был создан. При этом он прекрасно понимал всю коррупционную составляющую рыбного бизнеса, что прямым текстом и отобразил в своем указе от 16 декабря 1721 года. Как раз в этом году Петр отобрал у Меньшикова его рыбопромысловую компанию и вообще разочаровался в своем друге детства и юности.

«Торговля рыбой — дело исконно воровское, а посему жалованье им положить мизерное, да по одному в год вешать, дабы другим неповадно было», — гласил царский указ. Справедливости ради надо отметить, что Петр считал воровским делом не только торговлю рыбой. Под подозрением в петровских указах оказались и таможенники, и повара, и кладовщики. История умалчивает, как именно реализовывалось царское предписание вешать по одному рыботорговцу в год, но факт в том, что именно при Петре Первом рыболовство обрело свою первую системную законодательную базу, а самого Петра Алексеевича с некоторыми оговорками можно считать родоначальником рыбоохраны России. По крайней мере, до него никто не задумывался о необходимости сохранения рыбных ресурсов страны. Рыболовное законодательство Петра с небольшими корректировками просуществовало больше века. Только в конце 19-го столетия в России появился более-менее цельный закон о рыболовстве.