На Международном авиационно-космическом салоне МАКС-2015, который закончился в Жуковском в минувшее воскресенье, ОАО «НПП «Звезда» демонстрировало катапультное кресло пятого поколения.

Широкую известность это предприятие получило в 1989 году на Парижском авиасалоне, когда советский пилот успешно спасся из МиГ-29 за 2 секунды до столкновения с землей. Катапульта сработала на высоте 92 метра, которая являлась «смертельной для натовских систем».

Спустя четыре года, в 1993 году ведущая американская научно-исследовательская лаборатория ВВС США ArmstrongLaboratory, названная в честь «отца космической медицины» генерала Гарри Армстронга, опубликовала 424-страничный доклад о русском катапультном кресле К-36Д. В презентации к этому документу сказано, что тестирование проводилось по заказу Пентагона в рамках договора между РФ и США. В испытаниях участвовали также российские военные специалисты, специально командированные для этой цели.

Данное исследование презентовал Томас Мур, директор ArmstrongLaboratory. Он писал, что в США остро заинтересовались этой системой в связи с инцидентом на Парижском авиасалоне.

«Опыт использования принятых в ВВС США кресел «Мартин-Бейкер» неудовлетворителен, — констатировал Томас Мур. — В частности в течение Вьетнамской войны многие летные экипажи, вынужденные покинуть свои самолеты, понесли тяжелые или смертельные травмы в результате высоких аэродинамических сил. В настоящее время спасение летчиков неадекватно текущим требованиям, что станет более очевидным с появлением авиации F -22».

Исправить негативную ситуацию со спасением натовских летчиков, по мнению специалистов ArmstrongLaboratory, могло только адаптированное под американский стандарт кресло К-36Д, которое было спроектировано и изготовлено на заводе № 918 МАП, (ныне научно-производственное предприятие «Звезда» им. Г. И. Северина).

Этому предшествовала межправительственная программа оценки зарубежных сравнительных технологий Foreign Comparative Testing (FCT) «Россия-США», действовавшая в 1993—1995 годах, что-то вроде обмена опытом. В её рамках американцы привезли в Россию самую совершенную контрольно-записывающую аппаратуру с использованием портативной компьютерной техники. Кресло К-36Д с манекеном испытывалось в диапазоне высот 0−18 000 м при скоростях 700−1400 км/ч на ракетном треке РД-2500 и в летающей лаборатории, а также на авиабазе Холломен.

Все заявленные характеристики были подтверждены, после чего советская «оборонка» с американскими инженерами из «IBP аэроспейс» модернизировала свое детище до уровня К-36Д-3,5А. Бюджет совместных работ составил всего 21 миллион долларов. Пословам гендиректора НПП «Звезда» Гая Северина, «с помощью этого кресла в аварийной ситуации можно безопасно покинуть самолет на всех режимах полета в диапазоне высот от 0 до 20 км, индикаторных скоростей от 0 до 1300 км/ч и при числах М до 2,57».

Позднее, комментируя время 90-х «лихих годов», главный конструктор ОАО «НПП «Звезда» Сергей Поздняков, сказал, что из-за того, что была ликвидирована «система планирования» вопрос выживания стоял очень остро. Предприятию пришлось даже разрабатывать хлопкоуборочные комбайны, сборщики колорадских жуков, барокамеры, массажёры и овощерезки.

Затем был инцидент 12 июня 1999 года на Международном авиасалоне в Ле Бурже, когда во время тренировочного полета истребитель Су-30МКИ задел хвостовой частью землю и загорелся. Тогда командир экипажа Вячеслав Аверьянов и штурман Владимир Шендрик успешно катапультировались на высоте 50 метров. Гай Северин, комментируя это происшествие, заявил, что с помощью катапультных кресел производства «Звезды» было спасено более пятисот летчиков, среди которых только 3% не смогли вернуться в строй. «Это является наивысшим показателем в мире, поскольку кресла западных разработок обеспечивают возврат в строй около 55−60% катапультировавшихся пилотов», — подчеркнул генконструктор Северин.

Кстати, одновременно с работами в рамках Foreign Comparative Testing фирма «Макдоннелл — Дуглас» начала проводить масштабные НИОКР по созданию принципиально иных ракетных двигателей для катапульт, систем их управления, а также пространственного позиционирования. Интересно и то, что эти концептуальные работы завершились в 1995 году, когда закончилась программа FCT.

В 1997 году в США провели испытания модифицированного кресла ACES-2 оборудованного инерционными стабилизаторами HG170. Но тогда американцам так и не удалось решить проблему ограничения разброса рук. При скоростях 1300 км/час и выше их может просто оторвать. Испытания этих катапульт в самолете F15 на авиабазе Брукс (штат Техас) выявили большой риск телесных повреждений, а также стали основанием для более жестких требований к массе и габариту летчиков.

Фиксаторы рук и ног для американских кресел, в конце концов, сделали японцы. Впрочем, дальнейшие летные испытания выявили границу относительной безопасности катапультирования — не более 1100 км/ч, тогда как российский К-36Д рассчитан на спасение до 1390 км/ч. С одной стороны, в Пентагоне были вынуждены признать уникальность разработок «Звезды», а с другой — американцы назвали программу FCT очень полезной для них.

Президент фирмы «IBP аэроспейс» К. Шалай в этой связи отметил, что при создании катапульт между русскими и американцами имеется принципиальная разница в подходе. «Звезда» более глубоко прорабатывает вопросы спасения, поскольку советская военная доктрина ориентирована на максимальную безопасность летчика, с тем, чтобы он мог на следующий день вступить в бой. А для американских разработчиков важен только факт безопасного покидания самолета, а всё остальное не является зоной их ответственности. Иными словами, это ровно тот случай, когда запросы бизнеса вступают в противоречие с военными интересами.

Здесь следует добавить, что Пентагон так и не стал покупать наши катапультные кресла, зато принципиально улучшил свои системы спасения летчиков. Свой отказ мотивировал законодательством США, запрещающим использование российских военных разработок, если есть американские аналоги, которые, собственно, и появились после сотрудничества со «Звездой».

С той поры прошло 15 лет.

Без преувеличения, перспективный истребитель пятого поколения ПАК ФА, известный еще как Т-50, является гордостью нашей оборонки. Это самолет имеет уникальные летные и боевые характеристики. То же самое можно сказать и его системе спасения летчика, которая состоит из катапультного кресла пятого поколения К-36Д-5, противоперегрузочного костюма ППК-7, высотно-компенсирующего костюма ВКК-17 и защитного шлема ЗШ-10.

Напомним, что основную опасность для летчика несут следующие факторы: перегрузки от торможения под действием набегающего потока, динамические инерционные воздействия, вызванные вращением катапультируемого кресла, избыточное давление и аэродинамические удары. Все они чреваты травмами, несовместимыми с жизнью.

Разработчики К-36Д-5 минимизировали эти угрозы до безопасного уровня за счет особой системы фиксации, благодаря которой в момент инициации катапультирования летчик занимает наиболее безопасную позу. Далее автоматика обеспечивает вертикальную стабилизацию положения кресла с тем, чтобы по максимуму ограничить угловое вращение. В кресле также имеется дефлектор, спасающий от аэродинамического удара набегающего потока. Предусмотрены механизмы, которые минимизируют последствия перегрузок, возникающих вдоль позвоночника летчика по линии «голова-таз».

Испытания К-36Д-5 проводились на площадке «НПП «Звезда» в аэродинамической трубе, где создается воздушный поток со скоростью 1800 км/ч, и в комплексе термобарокамер, способных воспроизвести условия космоса. С помощью высокочувствительной аппаратуры выяснилось, что за время катапультирования в летчике не успевают развиться патофизиологические реакции, которые вызваны инерцией кровоснабжения. Зачастую именно это является причиной гипоксических состояний. Сначала в глазах пилота появляется «серая», далее «черная» пелена, а затем и вовсе теряется сознание.

Для того чтобы этого избежать, конструкторам пришлось изрядно попотеть. На первый взгляд, предотвратить опасные биомеханические сдвиги в организме летчика можно более «медленным» покиданием самолета, однако скорости Т-50 накладывают противоположные требования. Именно поэтому разработчики направили основные усилия на поиск оптимального компромисса, который с одной стороны гарантировал перелет К-36Д-5 через киль самолета, а с другой — не допустил запредельных перегрузок. Иными словами, была решена задача катапультирования на минимально возможное удаление от самолета.

Интересно, что и сейчас американцы соглашаются, что К-36Д-5 -лучшая в мире катапульта для самолетов пятого поколения, при этом заявляют, что если они захотят, сделают не хуже. Но пока не сделали.

Источник - http://svpressa.ru/war21/article/130794/

В 60-х годах прошлого века и в США, и в СССР велись секретные работы по созданию сверхмалых ядерных зарядов. Разрабатывались спецпатроны калибра 14,3 и 12,7 мм для крупнокалиберных пулеметов, а также патроны калибра 7,62 мм.

Радикального уменьшения размеров, веса и сложности конструкции удалось достичь благодаря применению экзотического трансуранового элемента калифорния – точнее, его изотопа с атомным весом 252.

После обнаружения этого изотопа физиков ошеломило то, что основным каналом распада у него было спонтанное деление, при котором вылетало 5–8 нейтронов (для сравнения: у урана и плутония – 2 или 3). Первые оценки критической массы этого металла дали фантастически малую величину – 1,8 грамма!

Каждая пуля выделяла при взрыве энергию, равную, в среднем, взрыву 300 кг тротила. Весьма интересен был эффект от попадания атомной пули в танк или здание.

Даже если активная броня современных танков не позволяла такому боезаряду пробить защиту насквозь, то энергия цепной реакции буквально испаряла кусок брони танка, а остальная часть танка расплавлялась: гусеницы и башня намертво приваривались к корпусу.

Попав же в кирпичную стену, атомная пуля испаряла около кубометра кладки, и здание обрушивалось. При этом взрывная волна была на порядок слабее, чем у взрывчатки той же мощности.

В распоряжении ученых были лишь микрограммы этого очень редкого материала. Получать калифорний было очень сложно и очень дорого.

В случае пуль калибра 7,62 мм диаметр шарика калифорния, необходимого для цепной реакции, составлял почти 8 мм. К тому же, пуля получилась тяжелой, и для того чтобы сохранить баллистику, пришлось изготовить и специальный порох, который давал пуле правильный разгон в стволе.

Другая проблема этого боезапаса - тепловыделение. Все радиоактивные элементы выделяют тепло, и чем меньше период полураспада, тем сильнее они разогреваются.

Пуля с калифорниевым сердечником выделяла около 5 ватт тепла. Из-за разогрева менялись характеристики взрывчатки и взрывателя, а при сильном разогреве пуля могла застрять в патроннике или в стволе, или, что еще хуже, самопроизвольно сдетонировать.

Поэтому патроны хранились в специальном холодильнике, представлявшем собой массивную (толщиной около 15 см) медную плиту с гнездами под 30 патронов. В каналах между гнездами под давлением циркулировал жидкий аммиак, снижая температуру пуль до минус 15 градусов.

Эта холодильная установка потребляла около 200 ватт электропитания и весила примерно 110 кг, что требовало специального автомобиля для перевозки.

Однако, даже замороженную до минус 15 пулю нужно было использовать в течение не более чем 30 минут после извлечения из термостата: зарядить в магазин, занять позицию, выбрать нужную цель и выстрелить.

Если это не происходило вовремя, патрон нужно было вернуть в холодильник и снова охладить. Если же пуля пробыла вне холодильника больше часа, то она подлежала утилизации.

Другим непреодолимым недостатком стала непредсказуемость результатов. Энергия при взрыве каждого конкретного экземпляра колебалась от 100 до 700 килограммов тротилового эквивалента в зависимости от партии, времени и условий хранения, а главное – материала цели, в которую попадала пуля.

Ударная волна получалась довольно слабой по сравнению с химической взрывчаткой такой же мощности, а вот радиация, наоборот, получала намного большую долю энергии.

Из-за этого стрелять нужно было на максимальную прицельную дальность пулемета. Но даже и в этом случае стрелок мог получить большую дозу облучения.

Срок хранения уникальных калифорниевых пуль не превышал шести лет, так что ни одна из них не дожила до нашего времени. Калифорний из них был изъят и использован для чисто научных целей, таких, например, как получение сверхтяжелых элементов.